Что такое лапти в Древней Руси? Лапти — все, что нужно знать.
В начале XX века Россию еще нередко называли страной «лапотной», вкладывая в это понятие оттенок примитива и отсталости. Лапти, ставшие своего рода символом, вошедшим во множество пословиц и поговорок, традиционно считали обувью беднейшей части населения. И неслучайно.
Вся русская деревня, за исключением Сибири и казачьих районов, круглый год ходила в лаптях. Казалось бы, что сложного несёт в себе тема история лаптя? А между тем даже точное время появления лаптей в жизни наших далеких предков неизвестно по сей день.
Принято считать, что лапти – один из самых древних видов обуви. Во всяком случае, костяные кочедыки – крючки для плетения лаптей – археологи находят даже на неолитических стоянках. Не дает ли это основание предполагать, что уже в каменном веке люди, возможно, плели обувь из растительных волокон?
Широкое распространение плетеной обуви породило невероятное разнообразие ее сортов и фасонов, зависящих, прежде всего, от сырья, использованного в работе. А плели лапти из коры и подкорья многих лиственных деревьев: липы, березы, вяза, дуба, ракиты и т.д. В зависимости от материала и плетеная обувь называлась по-разному: берестяники, вязовики, дубовики, ракитники … Самыми прочными и мягкими в этом ряду считались лыковые лапти, изготовленные из липового лыка, а самыми плохими – ивовые коверзни и мочалыжники, которые делали из мочала.
Нередко лапти именовали по числу лыковых полос, использованных в плетении: пятерик, шестерик, семерик. В семь лык обычно плели зимние лапти, хотя бывали экземпляры, где количество лык доходило до двенадцати. Для прочности, тепла и красоты лапти проплетали вторично, для чего, как правило, в ход шли пеньковые веревки. С этой же целью иногда пришивали кожаную подметку (подковырку). Для праздничного выхода предназначались писаные вязовые лапти из тонкого лыка с черными шерстяными (а не пеньковыми) оборами (то есть тесьмой, закрепляющей на ногах лапти) или вязовые красноватые семерики. Для осенних и весенних работ во дворе более удобными считали высокие плетеные ступни, вовсе не имевшие обор.
Обувь плели не только из древесной коры, в дело шли и тонкие корни, а потому и сплетенные из них лапти прозывались коренниками. Модели, изготавливаемые из полосок ткани и суконных покромок, называлиплетешками. Лапти делали и из пеньковой веревки – курпы, или крутцы, и даже из конского волоса –волосянники. Такую обувь чаще носили дома или ходили в ней в жаркую погоду.
Техника плетения лаптей была тоже очень разнообразной. К примеру, великорусские лапти, в отличие от белорусских и украинских, имели косое плетение – «косую решетку», тогда как в западных районах бытовал более консервативный тип – прямое плетение, или «прямая решетка». Если на Украине и в Белоруссии лапти начинали плести с носка, то русские крестьяне делали заплетку с задника. Так что о месте появления той или иной плетеной обуви можно судить по форме и материалу, из которого она изготовлена. Например, для московских моделей, плетенных из лыка, характерны высокие борта и округлые головки (то есть носки). Северный, или новгородский, тип чаще делали из бересты с треугольными носками и сравнительно низкими бортами. Мордовские лапти, распространенные в Нижегородской и Пензенской губерниях, плели из вязового лыка. Головки этих моделей имели обычно трапециевидную форму.
Редко кто в крестьянской среде не умел плести лапти. Сохранилось описание этого промысла в Симбирской губернии, где лыкодеры отправлялись в лес целыми артелями. За десятину липового леса, арендованного у помещика, они платили до ста рублей. Снимали лыко специальным деревянным пырком, оставляя совершенно голый ствол. Лучшим считалось лыко, добытое весной, когда на липе начинали распускаться первые листочки, поэтому чаще всего такая операция губила дерево (отсюда, видимо, и известное выражение «ободрать как липку»).
Тщательно снятые лыки затем завязывали по сотням в пучки и хранили в сенях или на чердаке. Перед плетением лаптей лыко в течение суток обязательно отмачивали в теплой воде. Затем кору соскабливали, оставляя луб. Из воза лык – от 40 до 60 пучков по 50 трубочек в каждом – получалось приблизительно 300 пар лаптей. О скорости плетения лаптей различные источники говорят по-разному: от двух до десяти пар в день.
Для плетения лаптя нужна была деревянная колодка и, как уже говорилось, костяной или железный крючок – кочедык. Особого навыка требовало плетение запятника, где сводились все лыки. Связать петли старались так, чтобы после продержки обор, они не кривили лаптя и не трудили ноги на одну сторону. Есть легенда, что сам Петр I учился плести лапти и что сплетенный им образец хранился среди его вещей в Эрмитаже еще в начале прошлого (XX) столетия.
Сапоги, отличавшиеся от лаптей удобством, красотой и прочностью, для большинства крепостных крестьян были недоступны. Вот и обходились лаптями. О недолговечности плетеной обуви свидетельствует поговорка: «В дорогу идти, пятеры лапти сплести». Зимой мужик носил одни лапти не более десяти дней, а летом в рабочую пору стаптывал их в четыре дня.
Жизнь крестьян-лапотников описана многими русскими классиками. В рассказе «Хорь и Калиныч» И.С. Тургенев противопоставляет орловскому мужику калужского оброчного крестьянина: «Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело, торгует маслом и дегтем и по праздникам ходит в сапогах».
Как видим, даже для зажиточного крестьянина сапоги оставались роскошью, их надевали лишь по праздникам. Своеобразный знаковый смысл кожаной обуви для крестьянина подчеркивает и другой наш писатель, Д.Н. Мамин-Сибиряк: «Сапоги для мужика самый соблазнительный предмет… Никакая другая часть мужицкого костюма не пользуется такой симпатией, как именно сапог». А между тем кожаная обувь ценилась не дешево. В 1838 году на Нижегородской ярмарке пару хороших лыковых лаптей можно было купить за три копейки, тогда как самые грубые крестьянские сапоги стоили в ту пору не менее пяти-шести рублей. Для крестьянина-земледельца это большие деньги, чтобы собрать их, нужно было продать четверть ржи, а в иных местах и более (одна четверть равнялась почти 210 литрам сыпучих веществ).
Еще во время Гражданской войны (1918-1920) в лаптях ходила бoльшая часть Красной армии. Их заготовкой занималась чрезвычайная комиссия (ЧЕКВАЛАП), снабжавшая солдат валяной обувью и лаптями.
В письменных источниках слово «лапоть», а точнее, производное от него – «лапотник» впервые встречается в «Повести временных лет» (в Лаврентьевской летописи): «В лето 6493 (985 год.), иде Володимеръ на Болгары съ Добрынею съ уемъ своимъ въ ладьях, а Торки берегомъ приведе на конихъ, и победи Болгары. Рече Добрыня Володимеру: съглядахъ колодникъ оже вси въ сапозехъ, сим дани нам не даяти, поидем искать лапотников. И сотвори Володимеръ с Болгары миръ …». В другом письменном источнике эпохи Древней Руси, «Слове Даниила Заточника», термин «лыченица» как название вида плетеной обуви противопоставляется сапогу: «Лучше бы ми нога своя видети в лыченицы в дому твоемъ, нежели в червлене сапозе в боярском дворе».
Историки, однако, знают, что названия вещей, известных по письменным источникам, не всегда совпадают с теми предметами, которые соответствуют этим терминам сегодня. К примеру, «сарафаном» в XVI веке называли верхнюю мужскую одежду в виде кафтана, а «ширинкой» именовали богато вышитый шейный платок.
Интересную статью по истории лаптя опубликовал современный петербургский археолог А.В. Курбатов, который предлагает рассматривать историю лаптя не с точки зрения филолога, а с позиций историка материальной культуры. Ссылаясь на накопленные за последнее время археологические материалы и расширившуюся лингвистическую базу, он пересматривает выводы, высказанные финским исследователем прошлого века И.С. Вахросом в очень интересной монографии «Наименование обуви в русском языке».
В частности, Курбатов пытается доказать, что плетеная обувь начала распространяться в России не ранее XVI века. Более того, мнение об изначальном преобладании лаптей среди сельских жителей он относит к мифологизации истории, как, впрочем, и социальное объяснение этого явления следствием чрезвычайной бедности крестьянства. Эти представления сложились, по мнению автора статьи, в среде образованной части российского общества лишь в XVIII веке.
И действительно, в опубликованных материалах, посвященных широкомасштабным археологическим исследованиям в Новгороде, Старой Ладоге, Полоцке и других русских городах, где был зафиксирован культурный слой, синхронный «Повести временных лет», не обнаружено следов плетеной обуви. А как же найденные при раскопках костяные кочедыки? Они могли, по мнению автора статьи, использоваться для иных целей – для плетения берестяных коробов или рыболовных сетей. В городских слоях, подчеркивает исследователь, лапти появляются не ранее рубежа XV-XVI веков.
Следующий довод автора: изображения обутых в лапти нет ни на иконах, ни на фресках, ни в миниатюрах лицевого свода. Самая ранняя миниатюра, где показан обутый в лапти крестьянин,– сцена пахоты из «Жития Сергия Радонежского», но оно датируется началом XVI века. К этому же времени относятся сведения писцовых книг, где впервые упоминаются «лапотники», то есть ремесленники, занятые изготовлением лаптей на продажу. В трудах иностранных авторов, посещавших Россию, первое упоминание о лыковой обуви, относящееся к середине XVII столетия, А. Курбатов находит у некоего Николааса Витсена.
Нельзя не сказать и об оригинальной, на мой взгляд, трактовке, которую дает Курбатов раннесредневековым письменным источникам, где впервые речь идет о лаптях. Это, например, приведенный выше отрывок из «Повести временных лет», где Добрыня дает Владимиру совет «поискать лапотников». А.В. Курбатов объясняет его не бедностью лапотников, противопоставленных богатым пленникам-болгарам, обутым в сапоги, а видит в этом намек на кочевников. Ведь собирать дань с оседлых жителей (лапотников) легче, чем гоняться по степи за ордами кочующих племен (сапоги – обувь, наиболее приспособленная для верховой езды, активно использовалась кочевниками). В этом случае слово «лапотник», то есть обутый в «лапоть», упоминаемый Добрыней, возможно, означает какой-то особый вид низкой обуви, но не сплетенный из растительных волокон, а кожаный. Поэтому утверждение о бедности древних лапотников, которые в действительности ходили в кожаной обуви, по мнению Курбатова, беспочвенно.
Все сказанное еще и еще раз подтверждает сложность и неоднозначность оценки средневековой материальной культуры с позиций нашего времени. Повторяю: зачастую мы не знаем, что означают термины, встречающиеся в письменных источниках, а вместе с тем нам не известно назначение и название многих предметов, найденных при раскопках. Однако с изложенными археологом Курбатовым выводами, на мой взгляд, можно спорить, отстаивая ту точку зрения, что лапоть значительно более древнее изобретение человека.
Итак, единичные находки плетеной обуви при раскопках древнерусских городов археологи традиционно объясняют тем, что лапти – прежде всего, атрибут деревенской жизни, тогда как горожане предпочитали носить кожаную обувь, остатки которой в огромных количествах встречаются в культурном слое при раскопках. И тем не менее анализ нескольких археологических отчетов и публикаций, по-моему, не дает основания считать, что плетеной обуви не существовало ранее конца XV – начала XVI века. Почему? А дело в том, что публикации (и даже отчеты) далеко не всегда отражают весь спектр обнаруженного археологами массового материала. Вполне возможно, что в публикациях ничего не говорилось о плохо сохранившихся обрывках лаптей либо их представили как-то иначе.
Для однозначного ответа на вопрос, носили ли в России
лапти ранее XV века, необходимо внимательно просмотреть описи находок,
проверить датировку слоя и т.д. Ведь известно, что существуют
публикации, оставшиеся незамеченными, в которых упоминаются остатки
плетеной обуви из раннесредневековых напластований Лядинского могильника
(Мордовия) и Вятических курганов (Подмосковье). Лапти обнаруживали и в
домонгольских напластованиях Смоленска. Сведения об этом, возможно,
удастся обнаружить и в других отчетах.
Если бы лапти действительно
получили широкое распространение только в позднем Средневековье, то в
XVI-XVII веках они встречались бы повсеместно. Однако в городах
фрагменты плетеной обуви этого времени обнаруживаются при раскопках
весьма редко, в то время как детали кожаной обуви исчисляются десятками
тысяч.
Теперь об информативности, которую несет средневековый
иллюстративный материал – иконы, фрески, миниатюры. Нельзя не учитывать,
что ее сильно снижает условность изображений, далеких от реальной
жизни. Да и длиннополые одежды часто скрывают ноги изображенных
персонажей. Неслучайно историк А.В. Арциховский, изучивший более десяти
тысяч миниатюр Лицевого свода и обобщивший результаты своих исследований
в солидной монографии «Древнерусские миниатюры как исторический
источник», вовсе не касается обуви.
Почему нет необходимой информации
в письменных документах? Прежде всего, из-за скудости и отрывочности
самих источников, в которых меньше всего внимания уделяется описанию
костюма, тем более одежды простолюдина. Появление же на страницах
писцовых книг XVI века упоминаний о ремесленниках, специально
занимавшихся плетением обуви, отнюдь не исключает того факта, что лапти
еще раньше плели сами крестьяне.
А.В. Курбатов словно не замечает
упоминавшегося выше фрагмента из «Слова Даниила Заточника», где впервые
встречается слово “лыченица “, противопоставленное «червленым сапозем».
Никак не объясняется и летописное свидетельство 1205 года, где говорится
о дани в виде лыка, взятой русскими князьями после победы над Литвой и
Ятвягами. Комментарий Курбатова к отрывку из «Повести временных лет»,
где побежденные болгары представлены неуловимыми кочевниками, хотя и
интересен, но тоже вызывает вопросы. Нельзя считать кочевой империей
булгарское государство конца Х века, объединившее многие племена
Среднего Поволжья. Здесь уже господствовали феодальные отношения,
процветали огромные города – Болгар, Сувар, Биляр, богатевшие на
транзитной торговле. К тому же поход на Болгар в 985 году был не первым
(упоминание о первом походе относится к 977 году), поэтому Владимир уже
имел представление о противнике и вряд ли нуждался в объяснениях
Добрыни.
И наконец, по поводу заметок западноевропейских
путешественников, побывавших в России. Они появляются лишь в конце XV
века, поэтому более ранних свидетельств в источниках этой категории
просто не существует. Более того, в записках иностранцев основное
внимание уделялось политическим событиям. Диковинная же, с точки зрения
европейца, одежда россиян их почти не занимала.
Особенный интерес представляет книга известного немецкого дипломата барона Сигизмунда Герберштей на, посетившего Москву в 1517 году в качестве посла императора Максимилиана I. В его записках есть гравюра, изображающая сцену езды в санях, на которой отчетливо видны обутые в лапти лыжники, сопровождающие сани. Во всяком случае, в своих записках Герберштейн отмечает, что на лыжах ходили во многих местах России. Четкое изображение крестьян, обутых в лапти, есть и в книге «Путешествие в Московию» А. Олеария, дважды побывавшего в Москве в 30-х годах XVII века. Правда, в тексте книги сами лапти не упоминаются.
У этнографов также нет однозначного мнения о времени распространения плетеной обуви и ее роли в жизни крестьянского населения раннего Средневековья. Одни исследователи подвергают сомнению древность лаптей, считая, что прежде крестьяне ходили в кожаной обуви. Другие ссылаются на обычаи и поверья, говорящие как раз о глубокой древности лаптей, например, указывают на их обрядовое значение в тех местах, где плетеная обувь давно предана забвению. В частности, уже упоминавшийся финский исследователь И.С. Вахрос ссылается на описание похорон в среде уральских старообрядцев-кержаков, не носивших плетеной обуви, но хоронивших покойника обутым в лапти.
Суммируя изложенное, отметим: трудно поверить, что широко распространенные в раннем Средневековье лыко и кочедыки использовались лишь для плетения коробов и сетей. Уверен, обувь, изготовленная из растительного волокна, была традиционной частью восточнославянского костюма и хорошо знакома не только русским, но и полякам, и чехам, и немцам.
Казалось бы, вопрос о дате и характере распространения плетеной обуви – весьма частный момент нашей истории. Однако в данном случае он затрагивает масштабную проблему различия города и деревни. В свое время историки отмечали, что довольно тесная связь города и сельской округи, отсутствие существенного правового различия между “черным” населением городской слободы и крестьянами не позволяют провести резкой границы между ними. Тем не менее результаты раскопок свидетельствуют, что в городах лапти встречаются крайне редко. Это и понятно. Обувь, сплетенная из лыка, бересты или других растительных волокон, больше подходила для крестьянского быта и труда, а город, как известно, жил в основном ремеслом и торговлей.
Редичев С. «Наука и жизнь» № 3, 2007 г.
Лапти – самая древняя обувь на Руси.
ЛАПТИ (ВЕРЗНИ, КОВЕРЗНИ, КРЕСТОВИКИ, ЛЫЧНИКИ, ЛЫЧНИЦЫ, РАЧКИ) — Они представляли собой низкую легкую обувь, использовавшуюся круглый год и привязывавшуюся к ноге длинными шнурами — ОБОРАМИ
Лапотной Россия оставалась до 30-х годов 20 века.
Материал для лаптей всегда был под рукой: их плели из лыка липы, вяза, ракиты, вереска, из бересты и мочала. На пару лаптей обдирали три молоденьких (4-6 лет) липки.
Нужно было лаптей немало — и про свой обиход, и на продажу. «Добрый мужик в худую пору изнашивал в одну неделю не меньше двух пар лаптей», — свидетельствовал известный до революции писатель и этнограф С.Максимов.
Лапти для будней старались сделать прочными, чтобы дольше носились. Их плели из грубого широкого лыка. К ним прикреплялись подметки, которые оплетались пеньковыми веревками или тонкими полосками древесины дуба, размоченными в кипятке. В некоторых деревнях, когда на улице было грязно, к лаптям привязывались толстые деревянные колодки, состоявшие из двух частей: одна часть привязывалась к передней части стопы, другая — к задней. Будничные лапти, без дополнительных приспособлений, имели срок годности от трех до десяти дней.
Чтобы укрепить и утеплить свои лапти, крестьяне «подковыривали» их подошвы конопляной верёвкой. Ноги в таких лаптях не замерзали и не промокали.
Отправляясь на покос, обувались в лапти редкого плетения, не удерживающие воду, — рачки.
Для работы по хозяйству удобны были ступни – подобие галош, только плетёные.
Верёвочные лапти назывались чуни, их надевали дома или для работы в поле в жаркую, сухую погоду. В некоторых деревнях ухитрялись плести лапти из конского волоса – волосяники.
Держались лапти на оборах – кожаных узких рмешкахили верёвках из конопляного волокна (моченцах). Ноги оборачивали в холщёвые портянки, а потом закутывали в суконные онучи.
Деревенские молодые франтихи появлялись на людях в писаных вязовых лаптях из тонкого лыка с чёрными шерстяными (а не пеньковыми) оборами и онучами.
Самыми красивыми считались вязовые лапти (из лыка вяза). Их выдерживали в горячей воде — тогда они розовели и становились твердыми.
Самыми захудалыми лаптями на Руси прослыли ивняк и, или коверзни, — из ивовой коры; даже плести их считалось зазорным. Из коры тала плели шелюжники, а из дубовой коры — дубовики.
На Черниговщине лапти из коры молодых дубов называли дубочарами. В дело шли и пеньковые очесы, и ветхие веревки; лапти из них — чуни — носили в основном дома или в жаркую сухую погоду. У них, должно быть, финское происхождение: финнов в России звали «чухна».
Были у таких лаптей и другие названия: курпы, крутцы и даже шептуны. В районах, где лыка не было, и закупать его было накладно, изворотливые крестьяне из тонких корней плели коренники; из конского волоса — волосяники. В Курской губернии научились делать соломенные лапти. Чтобы лапотная обувка была прочнее и ноги в ней не промокали и не замерзали, ее низ «подковыривали» конопляной веревкой.
Прежде чем надеть лапти, ноги оборачивали в холщовые портянки, а потом закутывали в суконные онучи.
Плели лапти на колодке, пользуясь железным (или костяным) крючком -
кочетыком: называли его еще свайкой или швайко
Им же сдирали кору с деревьев.
«Самые сноровистые работники успевали за сутки сплести не больше пяти пар лаптей. Легко давались подошва, перед и обушник (бока). А вот запятник дается не каждому: на нем сводятся все лыки и связываются петли — так, чтобы продетые в них оборы не кривили бы лаптя и не трудили ногу в одну сторону. В народе говорят, что царь Петр все умел делать, до всего дошел сам, а над запятником лаптя задумался и бросил. В Питере тот недоплетенный лапоть хранят и показывают», — писал С.Максимов.
Одни лапти плели в пять полос лыка, или строк, — то были пятерики; сплетенные в шесть строк — шестерики и в семь — семерики.
Великорусский лапоть отличался косым плетением лыка; белорусский и украинский — прямым.
Перед и обушник русских лаптей были плотными, жесткими.
Для работы по хозяйству удобны были плетеные ступни — подобие высоких галош (резиновые галоши, еще дорогие, вошли в деревенский быт только в начале ХХ века и надевали их лишь по праздникам).
Ступни оставляли у порога, чтобы быстро надеть для работы по хозяйству, особенно весной или осенью, когда на дворе грязь, а лапти с портянками, онучами и оборами надевать долго и хлопотно.
В не столь уж давние времена лапти у русских (в отличие от сапог) были разными для правой и левой ноги, а у поволжских народов — мордвы, чувашей и татар — они не различались по ноге. Живя бок о бок с этими народами, русские переняли более практичную обувь: когда изнашивался, рвался или терялся один лапоть, другой можно было не выбрасывать.
Во время Гражданской войны (1918-1920) в лаптях ходила бoльшая часть Красной армии. Их заготовкой занималась чрезвычайная комиссия (ЧЕКВАЛАП), снабжавшая солдат валяной обувью и лаптями.
С лаптями в русской деревне было связано много различных поверий. Принято было считать, что старый лапоть, подвешенный в курятник, предохранит кур от болезней, будет способствовать яйценоскости птиц. Считалось, что корова, окуренная после отела из лаптя, будет здорова и даст много молока. Лапоть с уложенной в него травой-мокрицей, брошенный во время сильной засухи в реку, вызовет дождь и т. д. Лапоть играл некоторую роль в семейных обрядах. Так, например, по обычаю, вслед свахе, отправлявшейся сватать, бросали лапоть, чтобы сватовство было удачным. При встрече молодых, возвращавшихся из церкви, ребятишки поджигали лапти, набитые соломой, чтобы обеспечить им богатую и счастливую жизнь, предохранить их от несчастий.
Все знают, что такое лапти. Еще бы, они часть русского национального костюма, национальная обувь. Сделаны они из специального волокна - из коры дерева, и весьма адаптированы к форме ноги. Лапти плели, и носило их крестьянское население не только Руси: они были обувью для финских народов, балтов и славян. Считается, что их легко было сделать.
Лапти использовали с доисторических времен: они были найдены в неолитических раскопках. В русских и беларуских деревнях лапти носили еще и в начале 20 го века.
Западное Полесье. Конец XIX - начало XX ст. Молодежная одежда Жителей Пинской области.
Русская семья плетет лапти
Сегодня лапти продаются в качестве сувениров, а иногда используются этнографическими музыкальными группами в рамках национальных костюмов.
Плетение лаптей считалось легкой работой. Не зря существует поговорка про выпившего человека, что он «лыка не вяжет». Это значит, что человек напился настолько, что элементарную вещь сделать не может.
Венецианов (1780-1847):
Собираясь в дорогу, крестьяне брали с собой дополнительные пары лаптей:
«В дорогу идти - пятеры лапти сплести».
Лапти плели не только из лыка, но еще из бересты и кожаных ремешков. Самыми красивыми считались лапти из лыка вяза, а самыми зазорными - из ивовой коры (уж очень они быстро портились). Из коры тала плели шелюжники, а из дубовой коры -дубовики или дубочары. Лапти из пеньковых очесов и ветхих веревок назывались чуни (курпы, крутцы) и носились в жаркую сухую погоду. В Курской губернии делали лапти из соломы, которые были прочнее, не промокали и не замерзали.
В разных регионах плели лапти по-разному. Русские лапти отличались округлым носком, очень низкими бортиками и высоким задником, в верхней части которого делалось отверстие для оборов. Подошва «проковыривалась» в два-три слоя, что придавало лаптю прочность. Древние вятичи и новгородские словене предпочитали лапти косого плетения из бересты и с более низкими бортиками.
Одни плели лапти в четыре лыка (четверики), пять полос лыка (пятерики), другие в шесть (шестерики) или семь (семерики).
Великорусский лапоть отличался косым плетением лыка; белорусский и украинский - прямым. Плели лапти на колодке, пользуясь кочедыком (свайкой или швайко). Кочедык - это железный или костяной крючок. При плетении обязательно использовали колодку. Выплетались лапти по одной колодке, но с различием правого и левого, для чего колодку просто перевертывали.
В начале XX века Россию еще нередко называли страной «лапотной», вкладывая в это понятие оттенок примитива и отсталости. Лапти, ставшие своего рода символом, вошедшим во множество пословиц и поговорок, традиционно считали обувью беднейшей части населения. И неслучайно.
Вся русская деревня, за исключением Сибири и казачьих районов, круглый год ходила в лаптях. Казалось бы, что сложного несёт в себе тема история лаптя? А между тем даже точное время появления лаптей в жизни наших далеких предков неизвестно по сей день.
Принято считать, что лапти – один из самых древних видов обуви. Во всяком случае, костяные кочедыки – крючки для плетения лаптей – археологи находят даже на неолитических стоянках. Не дает ли это основание предполагать, что уже в каменном веке люди, возможно, плели обувь из растительных волокон?
Широкое распространение плетеной обуви породило невероятное разнообразие ее сортов и фасонов, зависящих, прежде всего, от сырья, использованного в работе. А плели лапти из коры и подкорья многих лиственных деревьев: липы, березы, вяза, дуба, ракиты и т.д. В зависимости от материала и плетеная обувь называлась по-разному: берестяники, вязовики, дубовики, ракитники … Самыми прочными и мягкими в этом ряду считались лыковые лапти, изготовленные из липового лыка, а самыми плохими – ивовые коверзни и мочалыжники, которые делали из мочала.
Нередко лапти именовали по числу лыковых полос, использованных в плетении: пятерик, шестерик, семерик. В семь лык обычно плели зимние лапти, хотя бывали экземпляры, где количество лык доходило до двенадцати. Для прочности, тепла и красоты лапти проплетали вторично, для чего, как правило, в ход шли пеньковые веревки. С этой же целью иногда пришивали кожаную подметку (подковырку). Для праздничного выхода предназначались писаные вязовые лапти из тонкого лыка с черными шерстяными (а не пеньковыми) оборами (то есть тесьмой, закрепляющей на ногах лапти) или вязовые красноватые семерики. Для осенних и весенних работ во дворе более удобными считали высокие плетеные ступни, вовсе не имевшие обор.
Обувь плели не только из древесной коры, в дело шли и тонкие корни, а потому и сплетенные из них лапти прозывались коренниками. Модели, изготавливаемые из полосок ткани и суконных покромок, называлиплетешками. Лапти делали и из пеньковой веревки – курпы, или крутцы, и даже из конского волоса –волосянники. Такую обувь чаще носили дома или ходили в ней в жаркую погоду.
Техника плетения лаптей была тоже очень разнообразной. К примеру, великорусские лапти, в отличие от белорусских и украинских, имели косое плетение – «косую решетку», тогда как в западных районах бытовал более консервативный тип – прямое плетение, или «прямая решетка». Если на Украине и в Белоруссии лапти начинали плести с носка, то русские крестьяне делали заплетку с задника. Так что о месте появления той или иной плетеной обуви можно судить по форме и материалу, из которого она изготовлена. Например, для московских моделей, плетенных из лыка, характерны высокие борта и округлые головки (то есть носки). Северный, или новгородский, тип чаще делали из бересты с треугольными носками и сравнительно низкими бортами. Мордовские лапти, распространенные в Нижегородской и Пензенской губерниях, плели из вязового лыка. Головки этих моделей имели обычно трапециевидную форму.
Редко кто в крестьянской среде не умел плести лапти. Сохранилось описание этого промысла в Симбирской губернии, где лыкодеры отправлялись в лес целыми артелями. За десятину липового леса, арендованного у помещика, они платили до ста рублей. Снимали лыко специальным деревянным пырком, оставляя совершенно голый ствол. Лучшим считалось лыко, добытое весной, когда на липе начинали распускаться первые листочки, поэтому чаще всего такая операция губила дерево (отсюда, видимо, и известное выражение «ободрать как липку»).
Тщательно снятые лыки затем завязывали по сотням в пучки и хранили в сенях или на чердаке. Перед плетением лаптей лыко в течение суток обязательно отмачивали в теплой воде. Затем кору соскабливали, оставляя луб. Из воза лык – от 40 до 60 пучков по 50 трубочек в каждом – получалось приблизительно 300 пар лаптей. О скорости плетения лаптей различные источники говорят по-разному: от двух до десяти пар в день.
Для плетения лаптя нужна была деревянная колодка и, как уже говорилось, костяной или железный крючок – кочедык. Особого навыка требовало плетение запятника, где сводились все лыки. Связать петли старались так, чтобы после продержки обор, они не кривили лаптя и не трудили ноги на одну сторону. Есть легенда, что сам Петр I учился плести лапти и что сплетенный им образец хранился среди его вещей в Эрмитаже еще в начале прошлого (XX) столетия.
Сапоги, отличавшиеся от лаптей удобством, красотой и прочностью, для большинства крепостных крестьян были недоступны. Вот и обходились лаптями. О недолговечности плетеной обуви свидетельствует поговорка: «В дорогу идти, пятеры лапти сплести». Зимой мужик носил одни лапти не более десяти дней, а летом в рабочую пору стаптывал их в четыре дня.
Жизнь крестьян-лапотников описана многими русскими классиками. В рассказе «Хорь и Калиныч» И.С. Тургенев противопоставляет орловскому мужику калужского оброчного крестьянина: «Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело, торгует маслом и дегтем и по праздникам ходит в сапогах».
Как видим, даже для зажиточного крестьянина сапоги оставались роскошью, их надевали лишь по праздникам. Своеобразный знаковый смысл кожаной обуви для крестьянина подчеркивает и другой наш писатель, Д.Н. Мамин-Сибиряк: «Сапоги для мужика самый соблазнительный предмет… Никакая другая часть мужицкого костюма не пользуется такой симпатией, как именно сапог». А между тем кожаная обувь ценилась не дешево. В 1838 году на Нижегородской ярмарке пару хороших лыковых лаптей можно было купить за три копейки, тогда как самые грубые крестьянские сапоги стоили в ту пору не менее пяти-шести рублей. Для крестьянина-земледельца это большие деньги, чтобы собрать их, нужно было продать четверть ржи, а в иных местах и более (одна четверть равнялась почти 210 литрам сыпучих веществ).
Еще во время Гражданской войны (1918-1920) в лаптях ходила бoльшая часть Красной армии. Их заготовкой занималась чрезвычайная комиссия (ЧЕКВАЛАП), снабжавшая солдат валяной обувью и лаптями.
В письменных источниках слово «лапоть», а точнее, производное от него – «лапотник» впервые встречается в «Повести временных лет» (в Лаврентьевской летописи): «В лето 6493 (985 год.), иде Володимеръ на Болгары съ Добрынею съ уемъ своимъ въ ладьях, а Торки берегомъ приведе на конихъ, и победи Болгары. Рече Добрыня Володимеру: съглядахъ колодникъ оже вси въ сапозехъ, сим дани нам не даяти, поидем искать лапотников. И сотвори Володимеръ с Болгары миръ …». В другом письменном источнике эпохи Древней Руси, «Слове Даниила Заточника», термин «лыченица» как название вида плетеной обуви противопоставляется сапогу: «Лучше бы ми нога своя видети в лыченицы в дому твоемъ, нежели в червлене сапозе в боярском дворе».
Историки, однако, знают, что названия вещей, известных по письменным источникам, не всегда совпадают с теми предметами, которые соответствуют этим терминам сегодня. К примеру, «сарафаном» в XVI веке называли верхнюю мужскую одежду в виде кафтана, а «ширинкой» именовали богато вышитый шейный платок.
Интересную статью по истории лаптя опубликовал современный петербургский археолог А.В. Курбатов, который предлагает рассматривать историю лаптя не с точки зрения филолога, а с позиций историка материальной культуры. Ссылаясь на накопленные за последнее время археологические материалы и расширившуюся лингвистическую базу, он пересматривает выводы, высказанные финским исследователем прошлого века И.С. Вахросом в очень интересной монографии «Наименование обуви в русском языке».
В частности, Курбатов пытается доказать, что плетеная обувь начала распространяться в России не ранее XVI века. Более того, мнение об изначальном преобладании лаптей среди сельских жителей он относит к мифологизации истории, как, впрочем, и социальное объяснение этого явления следствием чрезвычайной бедности крестьянства. Эти представления сложились, по мнению автора статьи, в среде образованной части российского общества лишь в XVIII веке.
И действительно, в опубликованных материалах, посвященных широкомасштабным археологическим исследованиям в Новгороде, Старой Ладоге, Полоцке и других русских городах, где был зафиксирован культурный слой, синхронный «Повести временных лет», не обнаружено следов плетеной обуви. А как же найденные при раскопках костяные кочедыки? Они могли, по мнению автора статьи, использоваться для иных целей – для плетения берестяных коробов или рыболовных сетей. В городских слоях, подчеркивает исследователь, лапти появляются не ранее рубежа XV-XVI веков.
Следующий довод автора: изображения обутых в лапти нет ни на иконах, ни на фресках, ни в миниатюрах лицевого свода. Самая ранняя миниатюра, где показан обутый в лапти крестьянин,– сцена пахоты из «Жития Сергия Радонежского», но оно датируется началом XVI века. К этому же времени относятся сведения писцовых книг, где впервые упоминаются «лапотники», то есть ремесленники, занятые изготовлением лаптей на продажу. В трудах иностранных авторов, посещавших Россию, первое упоминание о лыковой обуви, относящееся к середине XVII столетия, А. Курбатов находит у некоего Николааса Витсена.
Нельзя не сказать и об оригинальной, на мой взгляд, трактовке, которую дает Курбатов раннесредневековым письменным источникам, где впервые речь идет о лаптях. Это, например, приведенный выше отрывок из «Повести временных лет», где Добрыня дает Владимиру совет «поискать лапотников». А.В. Курбатов объясняет его не бедностью лапотников, противопоставленных богатым пленникам-болгарам, обутым в сапоги, а видит в этом намек на кочевников. Ведь собирать дань с оседлых жителей (лапотников) легче, чем гоняться по степи за ордами кочующих племен (сапоги – обувь, наиболее приспособленная для верховой езды, активно использовалась кочевниками). В этом случае слово «лапотник», то есть обутый в «лапоть», упоминаемый Добрыней, возможно, означает какой-то особый вид низкой обуви, но не сплетенный из растительных волокон, а кожаный. Поэтому утверждение о бедности древних лапотников, которые в действительности ходили в кожаной обуви, по мнению Курбатова, беспочвенно.
Все сказанное еще и еще раз подтверждает сложность и неоднозначность оценки средневековой материальной культуры с позиций нашего времени. Повторяю: зачастую мы не знаем, что означают термины, встречающиеся в письменных источниках, а вместе с тем нам не известно назначение и название многих предметов, найденных при раскопках. Однако с изложенными археологом Курбатовым выводами, на мой взгляд, можно спорить, отстаивая ту точку зрения, что лапоть значительно более древнее изобретение человека.
Итак, единичные находки плетеной обуви при раскопках древнерусских городов археологи традиционно объясняют тем, что лапти – прежде всего, атрибут деревенской жизни, тогда как горожане предпочитали носить кожаную обувь, остатки которой в огромных количествах встречаются в культурном слое при раскопках. И тем не менее анализ нескольких археологических отчетов и публикаций, по-моему, не дает основания считать, что плетеной обуви не существовало ранее конца XV – начала XVI века. Почему? А дело в том, что публикации (и даже отчеты) далеко не всегда отражают весь спектр обнаруженного археологами массового материала. Вполне возможно, что в публикациях ничего не говорилось о плохо сохранившихся обрывках лаптей либо их представили как-то иначе.
Для однозначного ответа на вопрос, носили ли в России
лапти ранее XV века, необходимо внимательно просмотреть описи находок,
проверить датировку слоя и т.д. Ведь известно, что существуют
публикации, оставшиеся незамеченными, в которых упоминаются остатки
плетеной обуви из раннесредневековых напластований Лядинского могильника
(Мордовия) и Вятических курганов (Подмосковье). Лапти обнаруживали и в
домонгольских напластованиях Смоленска. Сведения об этом, возможно,
удастся обнаружить и в других отчетах.
Если бы лапти действительно
получили широкое распространение только в позднем Средневековье, то в
XVI-XVII веках они встречались бы повсеместно. Однако в городах
фрагменты плетеной обуви этого времени обнаруживаются при раскопках
весьма редко, в то время как детали кожаной обуви исчисляются десятками
тысяч.
Теперь об информативности, которую несет средневековый
иллюстративный материал – иконы, фрески, миниатюры. Нельзя не учитывать,
что ее сильно снижает условность изображений, далеких от реальной
жизни. Да и длиннополые одежды часто скрывают ноги изображенных
персонажей. Неслучайно историк А.В. Арциховский, изучивший более десяти
тысяч миниатюр Лицевого свода и обобщивший результаты своих исследований
в солидной монографии «Древнерусские миниатюры как исторический
источник», вовсе не касается обуви.
Почему нет необходимой информации
в письменных документах? Прежде всего, из-за скудости и отрывочности
самих источников, в которых меньше всего внимания уделяется описанию
костюма, тем более одежды простолюдина. Появление же на страницах
писцовых книг XVI века упоминаний о ремесленниках, специально
занимавшихся плетением обуви, отнюдь не исключает того факта, что лапти
еще раньше плели сами крестьяне.
А.В. Курбатов словно не замечает
упоминавшегося выше фрагмента из «Слова Даниила Заточника», где впервые
встречается слово “лыченица “, противопоставленное «червленым сапозем».
Никак не объясняется и летописное свидетельство 1205 года, где говорится
о дани в виде лыка, взятой русскими князьями после победы над Литвой и
Ятвягами. Комментарий Курбатова к отрывку из «Повести временных лет»,
где побежденные болгары представлены неуловимыми кочевниками, хотя и
интересен, но тоже вызывает вопросы. Нельзя считать кочевой империей
булгарское государство конца Х века, объединившее многие племена
Среднего Поволжья. Здесь уже господствовали феодальные отношения,
процветали огромные города – Болгар, Сувар, Биляр, богатевшие на
транзитной торговле. К тому же поход на Болгар в 985 году был не первым
(упоминание о первом походе относится к 977 году), поэтому Владимир уже
имел представление о противнике и вряд ли нуждался в объяснениях
Добрыни.
И наконец, по поводу заметок западноевропейских
путешественников, побывавших в России. Они появляются лишь в конце XV
века, поэтому более ранних свидетельств в источниках этой категории
просто не существует. Более того, в записках иностранцев основное
внимание уделялось политическим событиям. Диковинная же, с точки зрения
европейца, одежда россиян их почти не занимала.
Особенный интерес представляет книга известного немецкого дипломата барона Сигизмунда Герберштей на, посетившего Москву в 1517 году в качестве посла императора Максимилиана I. В его записках есть гравюра, изображающая сцену езды в санях, на которой отчетливо видны обутые в лапти лыжники, сопровождающие сани. Во всяком случае, в своих записках Герберштейн отмечает, что на лыжах ходили во многих местах России. Четкое изображение крестьян, обутых в лапти, есть и в книге «Путешествие в Московию» А. Олеария, дважды побывавшего в Москве в 30-х годах XVII века. Правда, в тексте книги сами лапти не упоминаются.
У этнографов также нет однозначного мнения о времени распространения плетеной обуви и ее роли в жизни крестьянского населения раннего Средневековья. Одни исследователи подвергают сомнению древность лаптей, считая, что прежде крестьяне ходили в кожаной обуви. Другие ссылаются на обычаи и поверья, говорящие как раз о глубокой древности лаптей, например, указывают на их обрядовое значение в тех местах, где плетеная обувь давно предана забвению. В частности, уже упоминавшийся финский исследователь И.С. Вахрос ссылается на описание похорон в среде уральских старообрядцев-кержаков, не носивших плетеной обуви, но хоронивших покойника обутым в лапти.
Суммируя изложенное, отметим: трудно поверить, что широко распространенные в раннем Средневековье лыко и кочедыки использовались лишь для плетения коробов и сетей. Уверен, обувь, изготовленная из растительного волокна, была традиционной частью восточнославянского костюма и хорошо знакома не только русским, но и полякам, и чехам, и немцам.
Казалось бы, вопрос о дате и характере распространения плетеной обуви – весьма частный момент нашей истории. Однако в данном случае он затрагивает масштабную проблему различия города и деревни. В свое время историки отмечали, что довольно тесная связь города и сельской округи, отсутствие существенного правового различия между “черным” населением городской слободы и крестьянами не позволяют провести резкой границы между ними. Тем не менее результаты раскопок свидетельствуют, что в городах лапти встречаются крайне редко. Это и понятно. Обувь, сплетенная из лыка, бересты или других растительных волокон, больше подходила для крестьянского быта и труда, а город, как известно, жил в основном ремеслом и торговлей.
Редичев С. «Наука и жизнь» № 3, 2007 г.
Лапти – самая древняя обувь на Руси.
ЛАПТИ (ВЕРЗНИ, КОВЕРЗНИ, КРЕСТОВИКИ, ЛЫЧНИКИ, ЛЫЧНИЦЫ, РАЧКИ) — Они представляли собой низкую легкую обувь, использовавшуюся круглый год и привязывавшуюся к ноге длинными шнурами — ОБОРАМИ
Лапотной Россия оставалась до 30-х годов 20 века.
Материал для лаптей всегда был под рукой: их плели из лыка липы, вяза, ракиты, вереска, из бересты и мочала. На пару лаптей обдирали три молоденьких (4-6 лет) липки.
Нужно было лаптей немало — и про свой обиход, и на продажу. «Добрый мужик в худую пору изнашивал в одну неделю не меньше двух пар лаптей», — свидетельствовал известный до революции писатель и этнограф С.Максимов.
Лапти для будней старались сделать прочными, чтобы дольше носились. Их плели из грубого широкого лыка. К ним прикреплялись подметки, которые оплетались пеньковыми веревками или тонкими полосками древесины дуба, размоченными в кипятке. В некоторых деревнях, когда на улице было грязно, к лаптям привязывались толстые деревянные колодки, состоявшие из двух частей: одна часть привязывалась к передней части стопы, другая — к задней. Будничные лапти, без дополнительных приспособлений, имели срок годности от трех до десяти дней.
Чтобы укрепить и утеплить свои лапти, крестьяне «подковыривали» их подошвы конопляной верёвкой. Ноги в таких лаптях не замерзали и не промокали.
Отправляясь на покос, обувались в лапти редкого плетения, не удерживающие воду, — рачки.
Для работы по хозяйству удобны были ступни – подобие галош, только плетёные.
Верёвочные лапти назывались чуни, их надевали дома или для работы в поле в жаркую, сухую погоду. В некоторых деревнях ухитрялись плести лапти из конского волоса – волосяники.
Держались лапти на оборах – кожаных узких рмешкахили верёвках из конопляного волокна (моченцах). Ноги оборачивали в холщёвые портянки, а потом закутывали в суконные онучи.
Деревенские молодые франтихи появлялись на людях в писаных вязовых лаптях из тонкого лыка с чёрными шерстяными (а не пеньковыми) оборами и онучами.
Самыми красивыми считались вязовые лапти (из лыка вяза). Их выдерживали в горячей воде — тогда они розовели и становились твердыми.
Самыми захудалыми лаптями на Руси прослыли ивняк и, или коверзни, — из ивовой коры; даже плести их считалось зазорным. Из коры тала плели шелюжники, а из дубовой коры — дубовики.
На Черниговщине лапти из коры молодых дубов называли дубочарами. В дело шли и пеньковые очесы, и ветхие веревки; лапти из них — чуни — носили в основном дома или в жаркую сухую погоду. У них, должно быть, финское происхождение: финнов в России звали «чухна».
Были у таких лаптей и другие названия: курпы, крутцы и даже шептуны. В районах, где лыка не было, и закупать его было накладно, изворотливые крестьяне из тонких корней плели коренники; из конского волоса — волосяники. В Курской губернии научились делать соломенные лапти. Чтобы лапотная обувка была прочнее и ноги в ней не промокали и не замерзали, ее низ «подковыривали» конопляной веревкой.
Прежде чем надеть лапти, ноги оборачивали в холщовые портянки, а потом закутывали в суконные онучи.
Плели лапти на колодке, пользуясь железным (или костяным) крючком -
кочетыком: называли его еще свайкой или швайко
Им же сдирали кору с деревьев.
«Самые сноровистые работники успевали за сутки сплести не больше пяти пар лаптей. Легко давались подошва, перед и обушник (бока). А вот запятник дается не каждому: на нем сводятся все лыки и связываются петли — так, чтобы продетые в них оборы не кривили бы лаптя и не трудили ногу в одну сторону. В народе говорят, что царь Петр все умел делать, до всего дошел сам, а над запятником лаптя задумался и бросил. В Питере тот недоплетенный лапоть хранят и показывают», — писал С.Максимов.
Одни лапти плели в пять полос лыка, или строк, — то были пятерики; сплетенные в шесть строк — шестерики и в семь — семерики.
Великорусский лапоть отличался косым плетением лыка; белорусский и украинский — прямым.
Перед и обушник русских лаптей были плотными, жесткими.
Для работы по хозяйству удобны были плетеные ступни — подобие высоких галош (резиновые галоши, еще дорогие, вошли в деревенский быт только в начале ХХ века и надевали их лишь по праздникам).
Ступни оставляли у порога, чтобы быстро надеть для работы по хозяйству, особенно весной или осенью, когда на дворе грязь, а лапти с портянками, онучами и оборами надевать долго и хлопотно.
В не столь уж давние времена лапти у русских (в отличие от сапог) были разными для правой и левой ноги, а у поволжских народов — мордвы, чувашей и татар — они не различались по ноге. Живя бок о бок с этими народами, русские переняли более практичную обувь: когда изнашивался, рвался или терялся один лапоть, другой можно было не выбрасывать.
Во время Гражданской войны (1918-1920) в лаптях ходила бoльшая часть Красной армии. Их заготовкой занималась чрезвычайная комиссия (ЧЕКВАЛАП), снабжавшая солдат валяной обувью и лаптями.
С лаптями в русской деревне было связано много различных поверий. Принято было считать, что старый лапоть, подвешенный в курятник, предохранит кур от болезней, будет способствовать яйценоскости птиц. Считалось, что корова, окуренная после отела из лаптя, будет здорова и даст много молока. Лапоть с уложенной в него травой-мокрицей, брошенный во время сильной засухи в реку, вызовет дождь и т. д. Лапоть играл некоторую роль в семейных обрядах. Так, например, по обычаю, вслед свахе, отправлявшейся сватать, бросали лапоть, чтобы сватовство было удачным. При встрече молодых, возвращавшихся из церкви, ребятишки поджигали лапти, набитые соломой, чтобы обеспечить им богатую и счастливую жизнь, предохранить их от несчастий.
Крестьянское население на Руси всегда было очень бедным, а жителям деревни приходилось выкручиваться в сложных ситуациях любыми способами. Поэтому вплоть до начала ХХ века самым популярным здесь оставались лапти. Это даже привело к тому, что Россию стали называть «лапотной». Такое прозвище оттеняло бедность и отсталость простого народа государства.
Значение слова "лапти"
Они всегда были обувью самого бедного населения, в том числе крестьянства, поэтому неудивительно, что лапти стали неким символом, который часто упоминался в фольклоре, в различных сказках и пословицах. Эту обувь носили практически все жители страны, независимо от возраста и пола, кроме и казачества.
Сложно объяснить, что такое лапти, не упомянув о материале, из которого они сделаны. Чаще всего их изготавливали из лыка и мочала, взятых с таких деревьев, как липа, ива, береза или вяз. Иногда использовали даже солому или конский волос, поскольку это весьма практичный, доступный и послушный материал, и из него можно сделать обувь различных форм и размеров, которая подойдет как для взрослых, так и для детей.
Из чего делали лапти
Из-за того, что эта обувь не отличалась долговечностью и очень быстро стаптывалась, надо было постоянно изготавливать новую, вплоть до нескольких пар за неделю. Чем прочнее был материал, тем качественнее получалась обувь, поэтому умельцы очень тщательно подходили к его выбору. Самым лучшим считалось лыко, получаемое от деревьев не моложе 4 лет. Порядка трех деревьев надо было ободрать, чтобы получить достаточно материала для одной пары. Это был длительный процесс, который отбирал много времени, а в результате получалась обувь, которая в любом случае скоро приходила в негодность. Вот что такое лапти на Руси.
Особенности
Некоторые умельцы умудрялись делать лапти, используя сразу несколько материалов. Иногда они были разных цветов и с различным орнаментом. Примечательно, что оба лаптя были абсолютно одинаковыми, не было различия между правым и левым.
Несмотря на то, что сам процесс изготовления подобной обуви не был сложным, людям все равно приходилось делать очень много лаптей. Зачастую этим занимались мужчины в зимний период, когда было меньше работы по хозяйству. "лапти" подразумевает под собой просто плетеную обувь, однако это абсолютно не отражает все ее особенности. Так, чтобы надеть их, сначала надо было использовать специальные холщовые портянки, а потом завязывать их специальными кожаными подвязками.
Сапоги
Более долговечным видом обуви в это время были сапоги, которые были намного более прочными, красивыми и, кроме того, удобными. Однако далеко не все могли себе позволить такую роскошь, они были доступны только обеспеченным людям, которым не доводилось почувствовать на себе, что такое лапти. Сапоги делали из кожи или ткани, праздничные украшали вышивкой, шелком и даже различными красивыми камнями. Они были намного наряднее обычных, в повседневной жизни люди чаще носили простые сапоги без каких-либо украшений, поскольку это намного более практичное решение.
Итог
В современном мире очень сложно судить о тяжестях жизни в деревне в XIX веке на Руси, однако осознание того, что такое лапти и сколько проблем приходилось преодолевать крестьянам, просто чтобы изготовить обувь, может показать людям, насколько сложной была жизнь раньше. Они были довольно непрактичны и очень быстро снашивались, однако у бедной прослойки населения не было выбора, им приходилось в холодные зимние вечера собираться у плиты и делать лапти для всей семьи, а иногда даже и на продажу.
«Шевели поршнями!». Слышали такую фразу? Думаю, что слышали, но не придавали значения ее смыслу. Посыл понятен: нужно ускорить темп ходьбы или бега. Но откуда пошло это выражение, и что собой представляют эти поршни?
На самом деле поршни - это один из видов обуви, которую носили наши предки. Они пользовались популярностью у народа: для изготовления не требовалось никаких особых навыков, и сделать их можно было без привлечения мастеров. Достаточно было взять кусок кожи с самой простой обработкой или шкурку с маленького животного, пропустить по краям кожаную полоску и стянуть. Размер регулировался силой натяжения полоски. Скорее всего, поршни - первая обувь, которую надевал юный славянин, так как название могло образоваться от слова «порхлый» (мягкий, рыхлый). Некоторые крестьяне укрепляли поршни вставками из кожи на носке и подъеме, украшали вышивкой и бахромой. Крепилась такая обувь шнуровкой, что придавало сходства с лаптями. Считается, что самые старые поршни найдены в районе Новгорода: археологи датируют их возраст X-XI веком.
Практически равную популярность с поршнями имели знаменитые лапти. Вопреки расхожему мнению, плели их не только из лыка: в ход шли берестяные полоски и даже кожа. Крепление самое простое: от пятки лаптей пропускалась веревка или кожаный шнурок, и им онучи приматывали к голени, таким способом удерживая лапти на ноге. Для увеличения срока службы подошву подшивали конопляной веревкой. Кстати, служили лапти очень мало: от 3 до 10 дней, в зависимости от сезона. Летом плетеная обувь снашивалась за 3-е суток, поэтому для дальней дороги всегда брали несколько пар про запас. Шведы даже назвали определенное расстояние, которое можно преодолеть без замены обуви, «лапотной милей». Лыко для плетения заготавливалось по весне, пока не распустились листья. На одну пару лаптей для взрослого человека нужно было ободрать 3 молодых деревца. Косое или прямое плетение лаптей считалось делом, которым любой уважающий себя мужчина мог заниматься в промежутках между более важными занятиями. И, скорее всего, именно отсюда пошло выражение «Лыка не вяжет», то есть человек находится в состоянии, когда он непригоден даже к легкой работе. Остается загадкой, как же язычники, с благоговейным трепетом относящиеся к природе, а впоследствии и крещеный люд, не уничтожили на корню деревья при сборе сырья. Видимо, существовал какой-то способ снять верхний слой коры с минимальным уроном дереву. Примерно так поступали индейцы в Америке: они умели снимать кору с одного дерева раз в несколько лет. Историки считают, что древнее знание утеряно, либо, что более вероятно, народ просто предпочитал ходить босиком. А вот старообрядцы, кержаки, лаптей не носили, но зато хоронили своих покойных товарищей именно в этой обуви. Минутка на археологию: возраст кочедыка (приспособления для плетения лаптей) датирован еще каменным веком! Можно представить, с какого времени люди носили плетеную обувь; а популярны лапти были вплоть до начала XX века.
Сапоги наших предков имели мягкую подошву: жесткая появилась примерно в XIV веке. Скошенное сзади невысокое голенище, тупой или, наоборот, заостренный носок и полное отсутствие каблука - вот примерное описание сапог того времени. Каблук на них начали делать ближе к XVII веку. В сказках, читанных мне в детстве, царевичи часто были обуты в сафьяновые сапоги. У меня этот материал всегда ассоциировался с чем-то вроде замши, но, готовя эту статью, я решила точно узнать, что это за зверь неведомый, и как он выглядел. Оказывается, высший сорт сафьяна - это выделанная определенным образом козья шкура, окрашенная в яркий цвет (красный, желтый, голубой, белый и зеленый). Менее качественный материал дает тот же способ выделки, но уже телячьей или овечьей шкуры. Крашение кожи стало отдельной профессией гораздо позднее, поначалу этим занимался сапожник. Сафьяновые сапоги, украшенные тиснением, вышивкой и кистями, считались праздничной обувью. Для повседневной носки зажиточный крестьянин покупал обычные кожаные сапоги черного цвета. Обязательно зажиточный, потому что они стоили достаточно дорого - для сравнения, если в конце XIX века пара лаптей стоила 3-5 копеек, то цена на сапоги поднималась до нескольких рублей. Носили их с портянками, а в зимнее время вместо полотняной обмотки утепляли ногу куском меха.
Еще один вид обуви, являющийся для иностранца частью составного образа русского человека - валенки. Сделанные из войлока изделия находили еще при раскопках Помпеи, у нас же короткие валяные чуни встречались в VIII веке, но они состояли из двух сшиваемых вместе частей, а цельное бесшовное изделие появилось только в XVIII веке. Для создания среднего размера валенок мастера вручную смешивали почти килограмм овечьей шерсти, мыло, соду и слабый раствор серной кислоты. Секреты тяжелого ручного ремесла свято хранились в семье мастера, передаваясь от отца к сыну. Валенки считались очень ценным подарком, а родители невесты вполне могли оценить благосостояние жениха именно по их наличию. В бедной семье эту обувь носили по очереди, или, что чаще всего, по старшинству. Если взять более поздний временной отрезок, то и здесь валенки на особом счету: теплая, легкая обувь из натуральной шерсти не единожды спасала наших солдат от обморожения во время войн, и позволила освоить север страны.
Ради интереса я попыталась узнать, есть ли в наше время производство подобных вещей. И узнала: мастерство не затерялось в веках, сейчас есть умельцы, которые могут сделать красивые удобные поршни или сплести праздничные лапотки. Воистину, кто ищет - тот всегда найдет.
